Физиономический образ содержит двоякий набор признаков. С одной стороны, целый спектр физиономических особенностей, черт, признаков четко «прописывают» существо в гигантском классификационном древе. Сам внешний вид четко указывает на класс, отряд, вид, подвид существа. Вряд ли кто-то может перепутать бурундука с орлом, щуку с карасем, оленя с лосем и т.д. Физиономия как образ содержит в себе классификационную адресность.

С другой стороны, физиономический образ всегда содержит неповторимые индивидуальные черты. Лицо можно определить как индивидуальный паспорт, которым снабжено всякое живое и сознающее существо.

Сознание – это столь текучее и неуловимое нечто, что физиономия выступает чуть ли ни единственным инструментом для его определения и оформления. При том, что каждое отдельное сознание способно остро и четко понимать свою обособленность и индивидуальность, со стороны об этом может свидетельствовать только его лицо. В этом смысле его функция – уникальна.

Получается, что индивидуальные черты физиономии указывают уже не на отношение к виду, а на принадлежность к самому себе. Индивидуальность словно выныривает из гигантской кроны видового древа, проявляя себя именно как себя неповторимого.

В контексте такой «двунаправленности» физиономических черт, все зависит сугубо от направленности того, кто их созерцает. Если он видит конкретную личность, то и воспринимает личностные черты. Если видит представителя группы, то и воспринимает групповые особенности физиономии.

Человек может, к примеру, не различать лиц чужой расы. Он видит расовые признаки скопом. Однако, живя среди людей данной расы, в какой-то момент на передний план восприятия выступят индивидуальные черты лиц. Физиономические свойства как бы разворачиваются в противоположном направлении.