Если сравнивать две физиономические формы – лицо и морду, то первым же отличительным признаком оказывается нос. У морды он не выделен в четкую отдельную фигуру. Он представляет целостную конструкцию с пастью, и может проявляться по-разному, в зависимости от класса животного. У рептилий – просто ноздри, у млекопитающих – мочка. Вся пасть находится перед глазами животного, позволяя ему видеть все, что схватили зубы. Наверное, в такой конструкции нос был бы просто лишним: он или загородил бы глазам общий вид, или еще более удлинил бы пасть.

Другое дело – лицо. Здесь глаза вообще не видят рот. Вся его поверхность относительно уплощена: глаза, рот, щеки, подбородок пребывают как бы на одном фронте. По идее, и нос мог бы оставаться в этой одноуровневой поверхности лица. Однако он выделяется в отдельную форму, устремленную вперед. Почему нос устроен именно так? Зачем эволюции уводить лицо от вытянутой пасти, «сплющивать», чтобы тут же компенсировать ее выдающимся носом? Это может показаться странным.

Если бы нос не торчал перед всем лицом, глаза были бы просто устремлены в пространство. А так получается, что эта деталь человеческой физиономии присутствует на каждой картинке, воспринимаемой глазами. Что бы мы ни видели, мы обязательно видим и нос. Он мелькает то справа, то слева, – в зависимости от доминирования глаза. Но «безносых» картинок не бывает.

Попробуйте сделать такой эксперимент. Возьмите два маленьких зеркальца, и закройте ими нос с двух сторон. Попробуйте посмотреть на мир, свободный от носа.

Полученный результат многих удивляет. Если человек смотрит на мир без носа, у него возникает пространственная дезориентация, вплоть до головокружения. И дело здесь отнюдь не в силе привычки. Нос, и в самом деле, является важнейшим инструментом зрительной ориентации. Это прекрасно объяснил Джеймс Гибсон в своей «Экологической теории восприятия». Этот психолог изучал способности зрительных анализаторов оценивать удаленность объектов, обходясь без «механики», напоминающей фотоаппарат (он – любимая метафора тех, кто исследует зрение). Дело в том, что плотность фотонов, которые отражает поверхность предмета, не меняется в зависимости от удаленности этого предмета. А площадь этой поверхности, спроецированная на сетчатку глаза, меняется – чем дальше, тем она меньше. Получается, что при удалении объекта от глаза наблюдателя, плотность фотонов, воздействующих на сетчатку, увеличивается. Поэтому наблюдатель способен оценить отдаленность предмета, обходясь и одним глазом.

Но чтобы такая система работала, ей необходима точка отсчета. Относительно нее глаз и проводит все свои «расчеты». Именно нос и выполняет данную функцию. Его удобства неоспоримы. Он – всегда на том же месте. Его освещенность легко оценивается.

Как бы теория Дж. Гибсона ни бесила психофизиологов, опровергнуть ее они не смогли. Нас же сейчас более всего интересует нос, вдруг оказавшийся еще и органом зрения. Нам ясно, почему он так упрямо выдается вперед. Уж точно не для того, чтобы лучше нюхать.

Но интереснее другое. Лицо, как известно, является «органом идентичности» человека. Оно собирает в себе всю неповторимость личности. Самосознание человека переживается им через лицо. Это можно ощущать через рецепторы кожи, но увидеть себя человек может, разве что, через зеркало. Единственная часть лица, которая видима непосредственно, – это нос. Нос – это орган визуального соприсутствия лица во всех видимых им образах.

Поэтому нос наиболее явно символизирует человеческое Эго. И не потому, что его везде суют, утверждая свою напористость. Он присутствует на всех образах, словно автограф художника на его картинах.