Насколько пища важна для физического тела, настолько же речь важна для человеческой души и социума. И здесь рот оказывается основным органом. Как инструмент общения рот проявляется сразу в двух аспектах. Рассмотрим по порядку.

1. Язык мимики и жестов

Задолго до того, как люди овладели устной речью, рот уже мог многое сказать за счет своих мимических возможностей. Любой, кто имеет опыт общения с собакой, отлично знает, что все формы, в которые способна сложиться ее пасть, четко указывают на ее эмоциональное состояние. Даже не глядя на движения хвоста и позиции туловища, можно определить – злится собака, или пугается, или ей все безразлично. Или же ей весело, и она улыбается. У животных мимика пасти управляется эмоциями – просто демонстрирует ее намерения – будь то попытка укусить или желание убежать. Пасть, учитывая ее динамичность, – это уже высокоразвитый коммуникатор.

Но даже при всех достоинствах пасти, ей далеко до человеческого рта. Последний, подчинен не эмоциям, а воле. Поэтому можно смело утверждать: пасть ВЫРАЖАЕТ эмоциональные состояния своего обладателя, а рот – ПОКАЗЫВАЕТ. Человек способен управлять своей мимикой. По крайней мере, свои звериные инстинкты он вытеснил в бессознательное. Вильгельм Райх описал такое вытеснение как «блок нижней челюсти». Человек, скапливая «неотмщенные» обиды, сильно напрягает нижнюю челюсть и имеет проблемы с ее полноценным расслаблением. В этом кроется подавленное желание покусать обидчика.

Но если отвлечься от бессознательных блоков, то рот, обладая сложным мышечным аппаратом и управляемый волей, может сообщать любые состояния и отношения человека. Все множество человеческих гримас свидетельствует об этом. На этом строился жестовый, дозвуковой язык общения (его сторонником был Вильгельм Вундт). Действительно, достаточно показать пальцем на какой-то предмет (подлежащее), и скорчить гримасу (сказуемое), чтобы получить простое предложение. Челюстные мышцы позволяют шевелиться челюстям, а десяток мимических мышц обеспечивает богатство форм. Мы все легко читаем их язык, ибо обладаем идентичным механизмом и эмпатией. Каждый легко отличает улыбку, гнев, удивление, страх и т.д. Кроме четко описанных эмоциональных состояний, мы также улавливаем тонкие их оттенки.

2. Вербапьный язык.

Когда описывают роль рта в дыхании, то имеют в виду, скорее, его нарушения. Все же, дышать следует носом. Другое дело, если имеется в виду функция устной речи. Тогда правильнее говорить не просто о дыхании, а о выдохе, на котором эта речь построена (в отличие от бушменов, которые говорят на вдох).

Человек обладает уникальными способностями оперировать звуками. Здесь присутствует и их тонкое различение, и умение их комбинировать, и способность увязывать их со смыслами и содержаниями, и хранение их в памяти. Рот – один из участников системы порождения звуков. Ради этого он даже «пожертвовал» риском подавиться (из-за опустившейся гортани). Сложные манипуляции языка и губ управляют выдыхаемым воздухом (который еще и точно дозируется в слоги), обеспечивая речь. Она настолько глубоко присуща человеческому существу, что психологи даже не связывают ее с интеллектуальными способностями.

Устная речь ставит рот в парадоксальную ситуацию в плане его энергетической направленности. Она выражает движение на «выход», тогда как функция питания задает направление «входа». Это здорово усложняет символику рта. В зависимости от контекстов, она может выражать символику телесного существования или символику, связанную со Словом, общением, формулированием идей. Последняя – столь обширна, что сама по себе зависит от контекстов понимания. Здесь открывается спектр смыслов от грязных ругательств до светлых мантр или молитв, от лжи – до благословения, от «мусорной» болтовни – до озвучивания точных формул.

Такой разброс смыслов делает рот непригодным для использования в качестве отдельного символа.

С другой стороны, создание «Физиономических моделей», лишенных телесности, не лишает их рта (например, «Балансиры»). Просто, рот освобождается от груза питательной функции, оставляя за собой только речь.