Некоторые виды ос имеют пигментные отличия на своих физиономиях. Это заметили, и ученые ухватились за гипотезу о том, что сами осы могут отличать друг друга «по лицам». Гипотезу проверили и подтвердили, указав на чисто утилитарное свойство любой физиономии – нечто вроде «удостоверения личности». Об этом – отдельная публикация ( http://fisionomicus.com/article_vospriyatie_litsa_dazhe_u_nasekomyh.htm ). Сейчас хотелось бы развить эту тему. Исследование, проведенное Элизабет Тиббетс, позволяет заглянуть в мир насекомых лишь сквозь крохотную щелочку. Хочется акцентировать внимание на том, что сознание насекомых – это целый мир. Насколько он сложен и богат, настолько же, увы, недоступен для человека.

Прежде всего, я предлагаю разглядеть прилагаемые к статье фотографии (можно перейти по ссылке: http://fisionomicus.com/foto-fizionomicheskie_prostranstva_i_nasekomye и http://fisionomicus.com/foto-fotogalereya_fizionomicheskie_prostranstva_i_nasekomye_ ) . Там представлены физиономии насекомых. Возможности электронных микроскопов позволяют уловить тонкую деталировку этих образов. Их необычность и сложность может поразить любого. Сложнейший и красивенный мир насекомых дополняется их рожами. Кстати, именно здесь и проявляется острая необходимость в слове «физиономия», ведь, таковая у насекомых не может быть названа ни лицом, ни мордой.

Ранее эти образы были недоступны для людей, в силу своих малых размеров. Отсюда и уничижительное, высокомерное отношение к насекомым. Тот, кто является «лицом», не может быть просто так раздавлен любым из нас. Любая букашка воспринималась лишь на целостно-телесном уровне, без выделения ее физиономических черт. Слишком много чести. Столь пренебрежительное отношение закреплено и в оборотах речи: «унасекомить», «без бумажки ты – букашка» и т.д. А использование насекомых в символике считается откровенно вульгарным, примитивным. Пчелы и муравьи символизируют тупой и бессознательный труд. Бабочка символизирует негативные аспекты женственности – хорошо украшенная гусеница. Насекомое, при всей своей жизненной силе, оказывается вредоносной тварью и чуждой формой жизни – низшей, примитивной.

И вот, на фоне такого отношения, мы имеем дело с физиономическим богатством насекомых. А физиономия, как известно, – это материальная проекция сознания. Ее сложность должна соответствовать таковой и в сознании. Получается, что сознание насекомых вполне может представлять собой сложнейший мир. Но этот мир столь далек от человеческого, что не может восприниматься, и просто уничижается?

Человек живет в своем физиономическом пространстве. Оно образуется всем набором физиономических шаблонов, которые человек видел. Здесь присутствуют не только человеческие лица, но и морды млекопитающих, птиц, рыб и рептилий. Последние, при всем структурном отличии от лиц, способны вызывать у человека эмпатию, сопереживание. Человек глядя на рыбью физиономию, способен с ней идентифицироваться. Стекая вниз по эволюционному древу, физиономический образ постепенно утрачивается, сводясь к безликому червю. Физиономическое пространство человека как бы ограничено «заглушкой снизу», оно имеет четкий предел.

Во всей этой системе физиономии насекомых не присутствуют вообще. Их физиономический мир представляется совершенно отдельным, изолированным от человеческого. Именно этот факт и позволяет довольно четко определить само понятие «физиономического пространства» того или иного существа. Оно включает в себя все физиономические образы, на которые распространяется его эмпатия, или его идентификация. Насекомые как бы указывают нам на тот факт, что физиономическое пространство может быть сложным и высокоразвитым, но, при этом, чужим.

Уничижительное отношение к насекомым легко объясняется их чуждостью. Для эмпатии, человеку нужно найти в насекомом не только общие «черты лица», но и общие смыслы. Находя их только на уровне низших биологических функций (еда, температурный баланс и т.д.), человек объявляет насекомое не столько чуждым, сколько примитивным. Общим биологическим предком является червь, а стало быть, и отсутствие физиономии. Связь физиономических пространств разорвана.

И нет ничего удивительного в том, что физиономии насекомых изумляют человека намного сильнее, чем, например, красота крыльев бабочек. Крылья могут быть лишь маскировкой или украшением. А с физиономией – все серьезнее, ибо здесь мы соприкасаемся с сознанием. Физиономическая сложность показывает, что насекомые – не примитивные, а просто другие. Их физиономическое пространство – главный свидетель этого.

И все же, кое-что общее, выходящее за пределы чистой биологии, у человека и насекомого есть. Цветы, которыми многие люди любуются и восхищаются, сформировались таковыми именно в угоду вкусам насекомых. Их форма, цвет и аромат – своеобразная «рекламная компания», привлекающая своих опылителей. Вся эта красота – эволюционный результат «требовательности» каких-то букашек.

К. Кастанеда, кстати, описал неудачную попытку дона Хуана ввести его в мир насекомых. Все закончилось ужасом от страшной физиономии мошки.



Александр Катеруша